Серебристые сумерки - Страница 3

– Вперед! – громко выкрикнула она, обращаясь к “даймлеру”. – Вперед!

И тут Анна поняла, что у нее есть прекрасный шанс выйти из этой гонки победителем. Они приближались к повороту, за которым дорога сужалась. Никто лучше Анны не знал этого пути, а всаднику он был незнаком. И как бы быстро ни скакала его лошадь, он будет вынужден уступить дорогу или врезаться в густой кустарник, окружавший ее с обеих сторон.

Поворот они прошли, что называется, “ноздря в ноздрю”. Затем, как она и предполагала, дорога сузилась, и лошадь шарахнулась в сторону. Однако кое о чем Анна забыла.

Дорогу пересекал небольшой ручей, от которого в сухую погоду оставалась вообще лишь неглубокая рытвина. Зато после дождей, как, например, сегодня, ручей разливался, превращаясь в большую грязную лужу.

Однако Анна всегда благополучно преодолевала это препятствие, проделывала это десятки раз, последний – сегодня утром. Но она никогда не переезжала через него на такой большой скорости, никогда не делала этого на глазах доброй половины работников ранчо, да к тому же в азарте гонки. Анна крепче вцепилась в руль, стиснула зубы и без тени сомнения устремилась вперед.

Автомобиль накренился, судорожно дернулся, замер, а затем скатился назад. Туфли, юбку и лицо Анны забрызгало грязью. Двигатель чихнул и заглох.

Ее преследователь перескочил ручей с изяществом профессионального жокея, но лошадиные копыта взметнули новый фонтан грязи, окатившей Анну. Она вскочила, тяжело дыша, не в силах от ярости вымолвить ни слова.

Всадник остановил лошадь и обернулся. Анна зажала уши, чтобы не слышать радостных возгласов работников ранчо. Всадник приветственно помахал шляпой, а затем пустил лошадь легкой рысью.

Глава 2

Когда в полдень Анна поднималась по ступенькам дома, она отнюдь не походила на аристократку, коей являлась по происхождению. Лицо перепачкано, поля шляпы обвисли, на юбке – комья засохшей грязи, глаза сверкают холодной яростью. “Даймлер” тащили на буксире несколько упряжек мулов, которыми управляли четверо ковбоев, в присутствии хозяйки изо всех сил старавшиеся сдержать смех. Анна не могла припомнить худшего дня за всю свою жизнь в Техасе.

Однако оказалось, это был еще не предел.

Поймав изумленный взгляд служанки, Анна ледяным тоном произнесла:

– Твой фартук плохо выглажен, Лизабель. Пожалуйста, немедленно надень другой.

И Анна стала неторопливо подниматься по лестнице, а служанка помчалась на кухню, без сомнения, для того, чтобы поскорее рассказать всем, в каком необычайном виде появилась хозяйка.

Одной из трудностей, с которыми Анна столкнулась сразу же после приезда в Техас, являлось отсутствие здесь вышколенных слуг, однако со временем она смирилась с этим. Иногда Анне даже казалось, что она уже стала в большей степени американкой, чем сами американцы.

В спальне она разделась и принялась с такой интенсивностью смывать грязь, как если бы надеялась таким образом избавиться от пережитого унижения. Затем Анна задумалась. Этот невыносимый наглец! Откуда он взялся? Нужен закон, запрещающий подобным личностям выезжать на дорогу. Как он осмелился выкинуть такой фортель на ее собственной земле, ведь его выходка могла покалечить их обоих? Ее одежда испорчена, а что касается “даймлера”… Возможно, понадобится несколько недель, чтобы привести его в порядок. Да откуда, черт побери, этот нахал взялся?

И все же, несмотря на раздражение, Анна была вынуждена честно признаться себе, что испытала приятное возбуждение… и по достоинству оценила крепкие нервы наездника. Боже мой, что это была за гонка! Происшествия, так сильно щекочущие нервы, были настолько редкими в жизни Анны, что она просто не могла упустить этот случай. Нельзя сказать, что она вчистую проиграла гонку, но все же Анне было неприятно, что этот лихач, бросивший ей вызов, одержал верх на глазах доброй половины работников ранчо.

Анне Эджком исполнилось двадцать пять лет. В восемнадцать лет она вышла замуж за своего троюродного брата, наследника огромного поместья Хартли, Марка Эджкома. Это был единственный поступок за все двадцать пять лет ее жизни, одобренный ее семьей.

Марк был этаким искателем приключений, что и привлекало в нем Анну. В основе их брака лежали не любовь, не выгода, а просто общие интересы. К тому же Марк оказался прекрасным бизнесменом, он не желал спокойно почивать на лаврах славного прошлого своей семьи, и за это Анна восхищалась им. Во многом муж напоминал Анне ее деда, который три поколения назад первым застолбил участок в Техасе и стал вкладывать деньги в техасские земли. Марк, отнюдь не стесненный в средствах, в качестве свадебного подарка преподнес Анне ранчо “Три холма”.

Здесь они провели медовый месяц, и каждый день этого месяца был для Анны столь же радостным и захватывающим, как поездка на африканское сафари. Но что значат для нее зеленые просторы Техаса, Анна поняла значительно позже. Спустя шесть месяцев после того, как Марк впервые переступил с ней порог этого дома с белыми колоннами, он заболел лихорадкой. Возможно, ее прекрасный молодой муж и был силен духом, но он, к сожалению, был слаб телом. За три месяца до своего девятнадцатилетия Анна осталась вдовой, и ей пришлось принимать необычайно важное решение.

Домой Анна не вернулась, хотя ее родители умоляли об этом. За короткое время замужества Анна успела объехать с мужем почти полмира и поселиться на незнакомой ей земле. Она стойко перенесла недовольство родителей. Анна точно знала, чего она хочет, и впервые в жизни у нее появились средства для достижения своей цели. А хотела Анна независимости.