Серебристые сумерки - Страница 55

Разумеется, кое-что изменилось с тех пор. Теперь существовало такое понятие, как светский сезон, который начинался весной и заканчивался осенью. Конечно, будучи общительными людьми, техасцы устраивали вечеринки круглый год, однако существовал неписаный закон, согласно которому сезон по-настоящему открывался только тогда, когда владелица “Трех холмов”, Анна, устраивала майский бал-маскарад. И как бы ни хотела хозяйка продлить сезон, он непременно заканчивался в сентябре большим приемом в саду. Никто не пропускал открытие и закрытие сезона.

Приемы Анны отличались утонченностью, изысканностью бесед, непременным наличием музыкантов, аристократической атмосферой, официальностью нарядов и отсутствием крепких напитков. Мужчины ворчали, что наступили времена, когда нельзя как следует повеселиться на вечеринке: им мешали тесные воротнички. Женщины же, наоборот, приветствовали вторжение цивилизации и культуры. Культура. Ее появление ознаменовала Элизабет Филдинг и ее фортепиано, а затем все кончилось: настали времена розового пунша и тощих сандвичей, которыми нельзя накормить даже колибри.

Сегодня в саду Анны Эджком собралось более сотни гостей. В специально отгороженном уголке струнный квартет, приглашенный из Форт-Уорта, исполнял камерную музыку. Длинный стол был накрыт белыми скатертями и уставлен серебряными блюдами с пшеничными лепешками, сандвичами с маринованными огурцами, пирожными, засахаренным миндалем и сдобным печеньем. А в центре стола располагался фонтан, из которого пенистые струи пунша стекали в серебряную чашу.

Сад был окрашен цветами уходящего лета: ярко-желтые и белые хризантемы, клумбы пурпурных астр, отливающие бронзой ноготки. Леди в длинных шелковых и атласных платьях, в шляпках, украшенных цветами, соперничали с очарованием самой природы; джентльмены в сюртуках, с накрахмаленными воротничками, словно нахохленные голуби, с важным видом шествовали за своими голубками.

Однако чувствовалось сегодня нечто новое в обычном течении приемов Анны Эджком. Какое-то скрытое напряжение, некое возбуждение, которое так любят техасцы, будто витало в воздухе, будоража собрание самых выдающихся людей округа. На лицах гостей одновременно читалось сочувствие и страстное желание узнать подробности.

– Анна, дорогая, вы прекрасно выглядите, просто замечательно, и это после такого потрясения, которое вы перенесли…

– Только подумать: где-то рядом бродят преступники, а вы устраиваете прием в саду как ни чем не бывало!

– Мисс Анна, вы очаровательны!

– Да, леди Хартли не только удивительно храбрая женщина, она еще необычайно элегантна…

В ответ на все это Анна кивала, улыбалась, приветствовала гостей со всем изяществом и учтивостью, какими, несомненно, обладала представительница рода Хартли в шестом поколении. Изредка она смеялась и произносила небольшие тирады типа: “Боже мой, это не такая уж трагедия! На самом деле старая вышка уже вышла из строя, и я должна поблагодарить преступника – он избавил меня от расходов на снос!”

Анне было интересно, верят ли гости ее словам и беспечному тону.

Конечно же, новость распространилась со скоростью степного пожара. И хотя для большинства гостей случившееся не стало неожиданностью – в конце концов, все понимали, что рано или поздно Анна нарвется на конфликт, – гости не в силах были скрыть своего восхищения тем мужеством, с каким она переносит беду. Все сходились в едином мнении – ничто не могло поколебать леди Хартли, а подобную твердость техасцы всегда уважали.

Эймос Райт в белой рубашке и галстуке-шнурке, выбритый и аккуратно причесанный, переходил от одной группы гостей к другой и громко заявлял, что эта небольшая неприятность не имеет значения: еще до конца недели он отыщет место, из которого нефть будет бить фонтаном. Чанс и его люди держались обособленно, казалось, они чувствуют себя неловко и пришли только потому, что хозяйка настояла. Их присутствие как бы подчеркивало: Анна Эджком не боится никаких угроз! А чтобы об этом узнали буквально все, нельзя было выбрать лучшего места, чем прием.

Разумеется, был приглашен и шериф, а также доктор, адвокат, священник, владелец похоронного бюро и все мало-мальски значительные люди города. Анна подумала, что сегодня присутствие шерифа будет очень кстати. Оно напомнит всем, что, как бы друзья и соседи ни одобряли или ни порицали ее действия, она, в конце концов, под защитой закона, а закон существует для того, чтобы наказывать преступников.

Но в присутствии на приеме шерифа был и минус. На Хокинзе невольно сконцентрировалось внимание, и он посчитал, что просто обязан прямо здесь продолжить расследование и выполнить свой служебный долг. Сейчас он как раз добрался до Анны. – Мисс Анна, не могли бы вы поделиться со мной своими соображениями относительно предполагаемого виновника?

Анна улыбнулась и кивнула через стол жене доктора, затем ее взгляд скользнул по Джорджу Гринли. Однако, продолжая улыбаться, Анна ответила беспечно:

– Это мог сделать почти любой из присутствующих на этом приеме, шериф Хокинз.

Разумеется, шериф ожидал иного ответа, он смутился и опустил глаза.

– А как насчет ваших работников? Может, кто-то из них затаил на вас злобу?

Анна ощутила спазм в горле и страх, который всегда чувствовала, когда позволяла себе осознать, что кто-то, возможно знакомый, люто ненавидит ее. Отвечая шерифу, Анна старалась тщательно подбирать слова.

– На таком большом ранчо всегда кто-то… бывает недоволен. Но я совершенно уверена в преданности своих работников. Ни один из них не мог совершить подобного.